По-своему положительный персонаж. (с)
Оборотень
Обещанная история для Одинокой Волчицы.
Переполох в замке, начавшийся ровнехонько неделю назад, сегодня достиг своей кульминации. Уже целых семь дней суета не затихала ни на мгновение: даже ночью слуги продолжали надраивать до блеска старинное серебро или выгонять столетние династии пауков из обжитых ими мест. И все ради этого момента. Принц Айрил, наследник правителя могущественной Южной Империи, прибыл просить у барона Орнульфа, некоронованному королю Севера, руки его единственной дочери, юной Ливии.
Ливия пристально смотрела в зеркало и размышляла. Да, этот брак сулил огромнейшую выгоду обеим сторонам. Орнульф получал снижение пошлин за перевоз товаров через территории юга и, самое главное, вожделенный выход к морю, о котором мечтал еще ее дед. Южанам же теперь не придется тратиться на наемников, опасаясь вторжения жадных северных баронов. Все замечательно. Только почему так мучительно ноет сердце?
В новом, серебристо-сером платье, так гармонирующем с ее чудными глазами, и диадеме, украшенной темными бриллиантами, на поднятых вверх волосах Ливия была на диво хороша.
Но сама она осталась недовольной увиденным в зеркале:
«Было бы намного лучше, если бы отец разрешил надеть ее любимую легкую кольчужку… Пусть видят, что Ливия Орнульфсон сможет постоять за себя!..»
Что-то ощутимо хрустнуло. Девушка вздрогнула и посмотрела на руки – изящная костяная ручка пуховки не выдержала издевательства и сломалась. Жалко…
Ливия истерично хихикнула. Вот и первая жертва вероятного замужества. И что-то подсказывало ей, что это только начало.
Нет, сердце девушки было абсолютно свободно, хотя многие бароны и свободные воины в тайне мечтали о золотых косах Ливии (или о землях ее отца?). Но воспитывавший ее отец приучил свою дочь видеть в каждом мужчине друга, соратника, брата по оружию, но не как не возможного супруга.
Хотя Свальг… Ливия на мгновение вспомнила летящие по ветру огненно-рыжие волосы и прощальную улыбку гордого барона. В тот день отец с небольшим отрядом отправлялся на помощь соседу – барону Свальгу, а юная Ливия, как и положено дочери и наследнице, провожала их в путь. Вот тогда-то Орнульф, указав на упорно пытающуюся скрыть подступающие слезы Ливию, что-то сказал красивому барону. А тот, обернувшись, одарил ее на прощание белозубой улыбкой.
Свальг… Имя, как удар топора, не то, что Айрил…
И сосед зачастил к ним в гости. Ливии льстило внимание барона, возможно, она даже была слегка влюблена в него. Возможно. Но не синие глаза Свальга беспокоили Ливию, нет. Больше всего девушку пугали отголоски дошедших до нее слухов о наследном принце Айриле… Что, если это – правда? Она не может нарушить данное отцом слово, но что, если это – правда?..
Ливия с ненавистью посмотрела в зеркало. Вот если бы она была страшной уродиной, тогда…
Что именно случилось бы «тогда» Ливии не дал сочинить никто иной, как барон Орнульф собственной персоной. По поводу явления такого знатного гостя, барон был облачен в новое парадное одеяние темно-фиолетовых тонов, что в совокупности с ярко-зеленым беретом производило сногсшибательный эффект.
Ливия с трудом, но все же удалось сохранить серьезное выражение лица.
- Ливия, доченька, - голос Орнульфа непривычно дрогнул. – Я тебя очень прошу, веди себя, как должно. Помни, твоя цель – родить принцу сына, а после можешь изображать из себя хоть деву битвы, хоть богиню-воительницу. Пожалуйста. И помни, самое главное впечатление – первое. Не настрой его против себя, мне не хотелось бы еще воевать и с южанами. Хорошо? – в таких же, как и у дочери, необычных светло-серых глазах светилась надежда.
Девушка вздохнула. Что ей иноземные принцы, но не стоит понапрасну расстраивать отца.
- Хорошо. – Ливия постаралась придать голосу побольше уверенности. – Но только, пожалуйста, сними этот ужасный берет.
Орнульф притянул к себе дочь и поцеловал в лоб.
- Вот и умница…
В этот момент под стенами замка запели трубы.
«Явился», - с какой-то ненавистью подумала про себя Ливия.
- Ну, вперед. – Отец предложил ей руку.
Площадь перед воротами впервые на памяти Ливии была полностью забита народом. Приглашены были все желающие – Орнульф никогда не скупился на празднества. К занявшим привычное место темно-фиолетовым знаменам с раззявившим пасть на луну белым волком сегодня добавились и другие. Ливия с замиранием сердца отыскала медведя на зеленом - Свальг здесь! – и еще одно, знакомое по рассказам отца, непроглядно черное, с золотой каймой - знамя Империи Юга.
Прозвучало объявление герольда, и тяжелые створки ворот медленно, торжественно поползли в стороны. Первыми в замок вступили воины, облаченные в странные черные с золотом доспехи. Ливия с интересом всматривалась в их лица. Все, от необычного разреза темных глаз до длинных, заплетенных в косу волос было ново и необычно. Но где же принц?
И тут, как бы отвечая на невысказанные вопрос, прошествовавшие в ворота слуги поставили на плиты площади небольшой портшез. Один из них, высокий, темнокожий аккуратным движением отодвинул занавеску и помог выбраться наружу… Не может быть!..
Ливия ошалело смотрела на приближающееся к ним существо. Невысокий, худощавый, принц Айрил напоминал мальчишку-подростка. Хотя нет. Судя по его странному наряду – бархатная куртка, юбка до колен с глубокими разрезами и бархатные же штаны, - и обилию украшений, скорее уж девчонку.
- Приветствую вас, Ваше Высочество. – Орнульф вышел вперед и поклонился. Принц молча кивнул в ответ.
- Легка ли была ваша дорога, быстры кони? – Традиционная форма приветствия прозвучала издевательством: принц явно добирался сюда не верхом.
Ливия презрительно поджала губы. Айрил наконец-то соизволил ответить. Голос у него оказался чуть высоковатым, с интонациями, свойственными избалованному ребенку.
- Благодарю вас, барон, за радушный прием. Но прежде чем приступить к пиршеству, мы хотели бы привести себя в порядок - дорога была просто ужасной. Эта пыль… - принц оборвал фразу и занялся пристальным изучением своих ногтей.
Орнульф попереминался с ноги на ногу, не зная, что предпринять теперь, и все-таки решился:
- Ливия, дочь моя, подойди.
Ливия неспешно подошла к отцу.
- Ваше Высочество, позвольте вам представить мою дочь Ливию.
Айрил быстро скользнул взглядом по ее фигуре, кивнул, и, по-видимому, не найдя ничего стоящего внимания, вернулся к своему прежнему занятию.
Ливия присела в реверансе.
Это надо же! Я ему даже не интересна. Неужто он и вправду?..
Еще пара ничего не значащих фраз, и забравшийся в обратно в портшез Айрил покинул площадь. Отец и дочь обменялись удивленными взглядами.
По случаю прибытия важного гостя стены пиршественного зала украшали длинные гобелены, изображающие великие битвы прошлого, а поставленное для принца тяжелое дубовое кресло было почти полностью скрыто под белоснежными волчьими шкурами.
Айрил небрежно развалился в кресле, теребя унизанными перстнями пальцами серебряный кубок. Он уже успел поменять бархатную куртку на черную с золотой окантовкой тунику. Темные волосы принца были собраны в замысловатую прическу, перевитую золотыми змейками.
Ливия неодобрительно наблюдала за будущим мужем.
Это надо же. Да он и топор-то от земли не оторвет, а еще и принц. Тьфу ты, гадость какая! И куда только старый император смотрит…
Ливия почувствовала чей-то взгляд и, повернув голову, встретилась глазами со Свальгом. Высокий, широкоплечий, никогда не расстававшийся с оружием барон был настоящим мужчиной, не то, что этот разряженный сопляк.
Ливия не удержалась и улыбнулась Свальгу, поднявшему в честь ее наполненный вином кубок.
Пиршество продолжалось недолго. Сначала зал покинул Айрил, сославшийся на вызванную долгой дорогой усталость. Его уход послужил как бы сигналом окончания празднества.
Ливия поднялась к себе и вскоре, несмотря на безрадостные мысли, уснула.
Это невозможно описать словами. Твое тело вдруг становится гибким, послушным. В нем просыпается какая-то невиданная сила. В нос, будоража разум, врываются тысячи запахов. Ночь оказывается наполненной неповторимой смесью звуков. То, что раньше было далеко и чуждо, становится доступным и понятным. Это как если бы ты вдруг обрел способность не только понимать незнакомый язык, но и чувствовать его сердцем, каждой жилкой своего тела. Тяжелая человеческая плоть изменяется, послушная движению мысли, кости меняют очертания, и вот ты уже становишься тем, кем должен был бы быть. Радостный вой рвется из глотки… Но не здесь. Нельзя, нельзя. Здесь люди, неповоротливые двуногие твари. Прочь, прочь в лес. Туда, где ветер перешептывается с притихшими деревьями. Прочь из этой, пропитанной резким запахом человека каменной клетки. Туда, где можно быть по-настоящему свободным. Туда, где не принято бить в спину и подсыпать яд в вино.
Дорога быстро разворачивается перед тобой. Поворот, и замок скрылся за кронами деревьев. Теперь можно и запеть, запеть самую старую песню, звучавшую над этими лесами с рождения времен, песнь охоты.
Ветер, друг и помощник ветер принес слабый запах. Волк потянул носом – запах усилился, дурманящая ярко-алая ленточка в переплетении серебристо-серых. Запах свежей крови и удачной охоты. Волку стало интересно. Мягко скользя над землей темно-серой тенью, он поспешил туда.
Шаг, еще один и еще один. Уже слышно громкое чавканье. Аккуратно раздвинуть головой ветви. Вот оно. На залитой ослепительно-белым лунным светом поляне лежит олень, бессильно откинув украшенную ветвистыми рогами голову. А над ним, жадно вгрызаясь в еще теплую плоть стояла волчица редкого снежно-белого окраса.
Это было настолько красиво, что волк замер, завороженный. Серебристый свет луны, серебристый мех волчицы и пьянящий запах крови.
Он решил не мешать, но стоило сделать лишь шаг назад, как почуявшая что-то волчица подняла измазанную кровью морду и угрожающе зарычала.
Волк вышел из кустов. Вот он я, я пришел с миром, я не претендую на твою добычу.
Волчица подобралась, готовясь к прыжку. Но он предупреждающе рявкнул и, развернувшись, растворился во тьме.
До рассвета было еще много времени.
http://www.diary.ru/~markiz/?commen...postid=10089053
Обещанная история для Одинокой Волчицы.
Переполох в замке, начавшийся ровнехонько неделю назад, сегодня достиг своей кульминации. Уже целых семь дней суета не затихала ни на мгновение: даже ночью слуги продолжали надраивать до блеска старинное серебро или выгонять столетние династии пауков из обжитых ими мест. И все ради этого момента. Принц Айрил, наследник правителя могущественной Южной Империи, прибыл просить у барона Орнульфа, некоронованному королю Севера, руки его единственной дочери, юной Ливии.
Ливия пристально смотрела в зеркало и размышляла. Да, этот брак сулил огромнейшую выгоду обеим сторонам. Орнульф получал снижение пошлин за перевоз товаров через территории юга и, самое главное, вожделенный выход к морю, о котором мечтал еще ее дед. Южанам же теперь не придется тратиться на наемников, опасаясь вторжения жадных северных баронов. Все замечательно. Только почему так мучительно ноет сердце?
В новом, серебристо-сером платье, так гармонирующем с ее чудными глазами, и диадеме, украшенной темными бриллиантами, на поднятых вверх волосах Ливия была на диво хороша.
Но сама она осталась недовольной увиденным в зеркале:
«Было бы намного лучше, если бы отец разрешил надеть ее любимую легкую кольчужку… Пусть видят, что Ливия Орнульфсон сможет постоять за себя!..»
Что-то ощутимо хрустнуло. Девушка вздрогнула и посмотрела на руки – изящная костяная ручка пуховки не выдержала издевательства и сломалась. Жалко…
Ливия истерично хихикнула. Вот и первая жертва вероятного замужества. И что-то подсказывало ей, что это только начало.
Нет, сердце девушки было абсолютно свободно, хотя многие бароны и свободные воины в тайне мечтали о золотых косах Ливии (или о землях ее отца?). Но воспитывавший ее отец приучил свою дочь видеть в каждом мужчине друга, соратника, брата по оружию, но не как не возможного супруга.
Хотя Свальг… Ливия на мгновение вспомнила летящие по ветру огненно-рыжие волосы и прощальную улыбку гордого барона. В тот день отец с небольшим отрядом отправлялся на помощь соседу – барону Свальгу, а юная Ливия, как и положено дочери и наследнице, провожала их в путь. Вот тогда-то Орнульф, указав на упорно пытающуюся скрыть подступающие слезы Ливию, что-то сказал красивому барону. А тот, обернувшись, одарил ее на прощание белозубой улыбкой.
Свальг… Имя, как удар топора, не то, что Айрил…
И сосед зачастил к ним в гости. Ливии льстило внимание барона, возможно, она даже была слегка влюблена в него. Возможно. Но не синие глаза Свальга беспокоили Ливию, нет. Больше всего девушку пугали отголоски дошедших до нее слухов о наследном принце Айриле… Что, если это – правда? Она не может нарушить данное отцом слово, но что, если это – правда?..
Ливия с ненавистью посмотрела в зеркало. Вот если бы она была страшной уродиной, тогда…
Что именно случилось бы «тогда» Ливии не дал сочинить никто иной, как барон Орнульф собственной персоной. По поводу явления такого знатного гостя, барон был облачен в новое парадное одеяние темно-фиолетовых тонов, что в совокупности с ярко-зеленым беретом производило сногсшибательный эффект.
Ливия с трудом, но все же удалось сохранить серьезное выражение лица.
- Ливия, доченька, - голос Орнульфа непривычно дрогнул. – Я тебя очень прошу, веди себя, как должно. Помни, твоя цель – родить принцу сына, а после можешь изображать из себя хоть деву битвы, хоть богиню-воительницу. Пожалуйста. И помни, самое главное впечатление – первое. Не настрой его против себя, мне не хотелось бы еще воевать и с южанами. Хорошо? – в таких же, как и у дочери, необычных светло-серых глазах светилась надежда.
Девушка вздохнула. Что ей иноземные принцы, но не стоит понапрасну расстраивать отца.
- Хорошо. – Ливия постаралась придать голосу побольше уверенности. – Но только, пожалуйста, сними этот ужасный берет.
Орнульф притянул к себе дочь и поцеловал в лоб.
- Вот и умница…
В этот момент под стенами замка запели трубы.
«Явился», - с какой-то ненавистью подумала про себя Ливия.
- Ну, вперед. – Отец предложил ей руку.
Площадь перед воротами впервые на памяти Ливии была полностью забита народом. Приглашены были все желающие – Орнульф никогда не скупился на празднества. К занявшим привычное место темно-фиолетовым знаменам с раззявившим пасть на луну белым волком сегодня добавились и другие. Ливия с замиранием сердца отыскала медведя на зеленом - Свальг здесь! – и еще одно, знакомое по рассказам отца, непроглядно черное, с золотой каймой - знамя Империи Юга.
Прозвучало объявление герольда, и тяжелые створки ворот медленно, торжественно поползли в стороны. Первыми в замок вступили воины, облаченные в странные черные с золотом доспехи. Ливия с интересом всматривалась в их лица. Все, от необычного разреза темных глаз до длинных, заплетенных в косу волос было ново и необычно. Но где же принц?
И тут, как бы отвечая на невысказанные вопрос, прошествовавшие в ворота слуги поставили на плиты площади небольшой портшез. Один из них, высокий, темнокожий аккуратным движением отодвинул занавеску и помог выбраться наружу… Не может быть!..
Ливия ошалело смотрела на приближающееся к ним существо. Невысокий, худощавый, принц Айрил напоминал мальчишку-подростка. Хотя нет. Судя по его странному наряду – бархатная куртка, юбка до колен с глубокими разрезами и бархатные же штаны, - и обилию украшений, скорее уж девчонку.
- Приветствую вас, Ваше Высочество. – Орнульф вышел вперед и поклонился. Принц молча кивнул в ответ.
- Легка ли была ваша дорога, быстры кони? – Традиционная форма приветствия прозвучала издевательством: принц явно добирался сюда не верхом.
Ливия презрительно поджала губы. Айрил наконец-то соизволил ответить. Голос у него оказался чуть высоковатым, с интонациями, свойственными избалованному ребенку.
- Благодарю вас, барон, за радушный прием. Но прежде чем приступить к пиршеству, мы хотели бы привести себя в порядок - дорога была просто ужасной. Эта пыль… - принц оборвал фразу и занялся пристальным изучением своих ногтей.
Орнульф попереминался с ноги на ногу, не зная, что предпринять теперь, и все-таки решился:
- Ливия, дочь моя, подойди.
Ливия неспешно подошла к отцу.
- Ваше Высочество, позвольте вам представить мою дочь Ливию.
Айрил быстро скользнул взглядом по ее фигуре, кивнул, и, по-видимому, не найдя ничего стоящего внимания, вернулся к своему прежнему занятию.
Ливия присела в реверансе.
Это надо же! Я ему даже не интересна. Неужто он и вправду?..
Еще пара ничего не значащих фраз, и забравшийся в обратно в портшез Айрил покинул площадь. Отец и дочь обменялись удивленными взглядами.
По случаю прибытия важного гостя стены пиршественного зала украшали длинные гобелены, изображающие великие битвы прошлого, а поставленное для принца тяжелое дубовое кресло было почти полностью скрыто под белоснежными волчьими шкурами.
Айрил небрежно развалился в кресле, теребя унизанными перстнями пальцами серебряный кубок. Он уже успел поменять бархатную куртку на черную с золотой окантовкой тунику. Темные волосы принца были собраны в замысловатую прическу, перевитую золотыми змейками.
Ливия неодобрительно наблюдала за будущим мужем.
Это надо же. Да он и топор-то от земли не оторвет, а еще и принц. Тьфу ты, гадость какая! И куда только старый император смотрит…
Ливия почувствовала чей-то взгляд и, повернув голову, встретилась глазами со Свальгом. Высокий, широкоплечий, никогда не расстававшийся с оружием барон был настоящим мужчиной, не то, что этот разряженный сопляк.
Ливия не удержалась и улыбнулась Свальгу, поднявшему в честь ее наполненный вином кубок.
Пиршество продолжалось недолго. Сначала зал покинул Айрил, сославшийся на вызванную долгой дорогой усталость. Его уход послужил как бы сигналом окончания празднества.
Ливия поднялась к себе и вскоре, несмотря на безрадостные мысли, уснула.
Это невозможно описать словами. Твое тело вдруг становится гибким, послушным. В нем просыпается какая-то невиданная сила. В нос, будоража разум, врываются тысячи запахов. Ночь оказывается наполненной неповторимой смесью звуков. То, что раньше было далеко и чуждо, становится доступным и понятным. Это как если бы ты вдруг обрел способность не только понимать незнакомый язык, но и чувствовать его сердцем, каждой жилкой своего тела. Тяжелая человеческая плоть изменяется, послушная движению мысли, кости меняют очертания, и вот ты уже становишься тем, кем должен был бы быть. Радостный вой рвется из глотки… Но не здесь. Нельзя, нельзя. Здесь люди, неповоротливые двуногие твари. Прочь, прочь в лес. Туда, где ветер перешептывается с притихшими деревьями. Прочь из этой, пропитанной резким запахом человека каменной клетки. Туда, где можно быть по-настоящему свободным. Туда, где не принято бить в спину и подсыпать яд в вино.
Дорога быстро разворачивается перед тобой. Поворот, и замок скрылся за кронами деревьев. Теперь можно и запеть, запеть самую старую песню, звучавшую над этими лесами с рождения времен, песнь охоты.
Ветер, друг и помощник ветер принес слабый запах. Волк потянул носом – запах усилился, дурманящая ярко-алая ленточка в переплетении серебристо-серых. Запах свежей крови и удачной охоты. Волку стало интересно. Мягко скользя над землей темно-серой тенью, он поспешил туда.
Шаг, еще один и еще один. Уже слышно громкое чавканье. Аккуратно раздвинуть головой ветви. Вот оно. На залитой ослепительно-белым лунным светом поляне лежит олень, бессильно откинув украшенную ветвистыми рогами голову. А над ним, жадно вгрызаясь в еще теплую плоть стояла волчица редкого снежно-белого окраса.
Это было настолько красиво, что волк замер, завороженный. Серебристый свет луны, серебристый мех волчицы и пьянящий запах крови.
Он решил не мешать, но стоило сделать лишь шаг назад, как почуявшая что-то волчица подняла измазанную кровью морду и угрожающе зарычала.
Волк вышел из кустов. Вот он я, я пришел с миром, я не претендую на твою добычу.
Волчица подобралась, готовясь к прыжку. Но он предупреждающе рявкнул и, развернувшись, растворился во тьме.
До рассвета было еще много времени.
http://www.diary.ru/~markiz/?commen...postid=10089053
-
-
28.02.2006 в 20:01